Читайте на здоровье

Из книги: Шкловский И.С. Эшелон (невыдуманные рассказы). — М.: Изд-во «Новости», 1991

***
Ровно 20 лет назад, в июне 1961 года, в Боржоми должна была начаться, а закончиться в Ереване Всесоюзная конференция по космическим лучам. Что и говорить, тогда научные конференции устраивали с размахом... Лететь мне надо было обязательно: во-первых, это было здорово интересно в чисто туристическом отношении — я очень люблю бывать в Грузии и Армении, а во-вторых, я должен был выступить там с докладом о некоторых астрономических аспектах проблемы происхождения космических лучей.
...Хотя самолёт на Тбилиси вылетал в 11 часов, в это утро мне ещё пришлось заниматься какой-то мутью, так что я не смог даже позавтракать. Еле успев схватить на улице весьма подозрительные пирожки, я чуть было не опоздал на свой рейс и, только когда застегнулся ремнями в кресле самолёта, вздохнул с облегчением. Дальнейшие события, однако, показали, что этот вздох был, увы, преждевременным...
Гостеприимные хозяева предложили мне место в той самой «Волге», которая доставила нас из аэропорта и, не дожидаясь автобусов, прямо отправлялась в Боржоми. Я, однако, совершенно не выношу сколько-нибудь длительных контактов с любого вида начальством, поэтому в самой что ни на есть вежливой форме отклонил это лестное предложение. Мне было куда приятнее отправиться в Боржоми «на общих основаниях», в компании с весёлыми молодыми физиками.
Через полчаса я уже сидел в автобусе на очень хорошем месте — сразу же за водителем, у окна...
Здесь необходимо сказать, что я уже давно чувствовал себя неважно — подташнивало и вообще было не по себе... Я никак не мог разобраться в происхождении своего скверного самочувствия, пока острая резь в желудке совершенно недвусмысленно всё объяснила: проклятые пирожки! Очень скоро дорога на Боржоми превратилась для меня в путь на Голгофу.
Насколько мне известно, в мировой литературе отсутствует описание переживаний человека, очутившегося в столь незавидном положении. Своим слабым пером я попытаюсь восполнить этот существенный пробел. Непереносимые спазмы, когда нечеловеческим напряжением соответствующих внутренних органов я на самом пределе сдерживался, чтобы не осрамиться перед всеми пассажирами автобуса, а следовательно, перед всем учёным и неучёным миром, накатывались периодически. Выдержав такой чудовищной силы удар, я, покрытый холодным потом, тупо смотрел в окно на мелькавший довольно убогий, а главное — безлесный! — пейзаж этой части Грузии. Отсутствие растительности даже в форме кустов делало невозможной просьбу остановить машину, так сказать, по требованию. Я уже не говорю о том, что сам факт остановки автобуса привлёк бы к моей персоне ненужное внимание симпатичных пассажиров (и пассажирок!). Я сейчас затрудняюсь оценить временные промежутки между приступами, каждый из которых мог стать катастрофическим. Время для меня остановилось, а силы слабели. Похоже было, что жизнь моя кончилась, и притом самым позорным образом. Боже мой, за что, за что такое наказание? Впрочем, наверное, было за что, ибо аз многогрешен.
В таком состоянии я, уже без всяких мыслей, глазами, полными слёз, смотрел на убегающий ландшафт, как вдруг!.. неожиданно мелькнул белокаменный указатель, на котором было написано: «До Гори 10 км». И тут мой измученный мозг стал лихорадочно работать. Такое может произойти с человеком, который подвергается смертельной опасности. Мгновенно возникла цепочка отрывочных мыслей. Вот эта цепочка: Гори, родина Сталина. Должен быть мемориальный музей. Обязательно должен быть! Остановить, во что бы то ни стало остановить автобус под предлогом осмотра этого музея! А там, конечно же, должно быть вожделенное заведение, которое мы, студенты старого МГУ, называли «филиал 71-й аудитории».
Собрав жалкие остатки сил, я с деланной небрежностью сказал:
— А не воздать ли нам, ребята, дань культу? Сейчас будет Гори — предлагаю остановиться и посетить мемориальный музей Сталина.
— К чёрту, поехали дальше! — раздались молодые голоса пассажиров «галёрки».
Этого ещё не хватало! Неужели придётся погибать по причине доклада тов. Хрущёва на XX съезде КПСС? «Ещё одна жертва культа», — мелькнула в голове жалкая острота. Помощь пришла от моего соседа справа... и шофёр, не знавший, где в Гори находится мемориальный музей (это знает каждый грузин, но — о, проклятие — наш шофёр был армянин и Сталина ненавидел), стал расспрашивать дорогу у прохожих — мы уже ехали по городу. Медленный дрейф нашего автобуса по узким улицам родины Вождя резал меня без ножа. Теперь я понимаю, что, пока мы подъехали к музею, прошло не более пяти минут, но мне они показались вечностью.
Автобус остановился перед очень низкой (до пояса) каменной оградой мемориального музея, и пассажиры высыпали на тротуар. Быстрее всех, конечно, из машины выскочил я, благо сидел удачно. Потребовались считанные секунды, чтобы обежать довольно значительную территорию по периметру каменного забора. Вдоль улиц, с четырёх сторон окружающих святыню грузинского народа, слонялись многочисленные праздные бездельники...
Теперь я перехожу к кульминации этой трагикомической истории. Обежав всю территорию мемориала, я, к своему ужасу, убедился, что того, что я искал и ради чего затеял этот идиотский визит к треклятому месту, нет! Я понял, что всё кончено. Свет померк в моих глазах. А через мгновение до меня дошло, что освещённость действительно сильно уменьшилась. Ибо Бог Авраама, Исаака и Иакова, видя невыносимые мучения сына избранного им многострадального народа, сотворил чудо. Внезапно полнеба закрыла чернющая туча и разверзлись хляби. Всё это произошло за время, заведомо меньшее, чем три минуты, которые некогда потребовались Ему для создания Вселенной. Только что над горизонтом сияло предвечернее солнце, и вдруг, в считанные минуты, оно затмилось, а толпу праздношатающихся буквально сдуло ветром и смыло дождём. То же самое, естественно, произошло и с моими спутниками. Короче говоря, чудо было сработано по традиционному библейскому сценарию!
И как раз в тот самый момент, когда силы мои были полностью исчерпаны, я едва успел добежать до единственного укрытия — каменного шатра, где и совершил неслыханное кощунство у двери комнаты, где за 82 года до этого увидел свет маленький Coco.
Совершенно счастливый, испытывая блаженную лёгкость, под проливным дождём, мокрый до нитки, я не спеша шёл к автобусу...
Весь остаток пути я провёл как бы в состоянии нирваны. Постепенно, как говорят, «перед моим умственным взором» вырисовалась трансцендентность и некая фантасмагоричность моего поступка. Я с эпическим спокойствием представил себе, как разъярённая неслыханным кощунством фанатичная толпа совершает надо мной суд Линча. Совершенно уверен, что так оно и было бы, если бы хоть один гориец увидел бы это — но этого никто не увидел. Не было даже элементарной охраны святыни: не забудем, что сам культ находился в глубочайшем минимуме. Перестав быть вселенским, он ещё не стал локальным, грузинским культом, как это имеет место последние 10–15 лет.
Постепенно, однако, в моём сознании росло чувство, созвучное чувству глубокого удовлетворения, — ведь моё отношение к одному из величайших извергов в истории человечества давно уже определилось. Я живо вспомнил ту острую ненависть, какую всегда питала к Сталину моя незабвенная мать — простая неграмотная женщина. Когда я, желая умерить её слишком громкие проклятия в адрес Вождя Народов (кругом было полно соседей, могли донести), рассказал ей притчу Анатоля Франса о сиракузской старухе и тиране Дионисии, она задумалась, а потом очень серьёзно сказала:
— Нет, сынок, твой француз не прав. Хоть гирший, да инший!
Помню, как меня тогда поразила мамина интерпретация забытой украинской пословицы.
Через неделю боржомская часть конференции закончилась, и её участники поехали в Ереван. По дороге я всё-таки остановился в Гори и опять посетил мемориальный музей — ведь, как известно, преступника всегда тянет на место преступления... В спокойной обстановке, не торопясь, я со смешанным чувством рассмотрел это учреждение. Прежде всего мною было обнаружено, что заведение, которое я так мучительно искал, находится не во дворе, как это почему-то представлялось моему воспалённому сознанию, а внутри музея (справедливости ради должен отметить, что оно сияло чистотой и комфортом — величайшая редкость для солнечной Грузии)...
...Возвращаясь мысленно к тому давнему «горийскому эпизоду», я всякий раз приходил к таким понятиям, как рок, судьба и даже божий промысел, — понятиям, в обычной жизни чрезвычайно далёким от меня, так как я занимался и занимаюсь науками физико-математическими. Но мне иногда начинает казаться: а не был ли я в тот злополучный день всего лишь слепым орудием этого самого промысла?
***
Об авторе: Шкловский, Иосиф Самуилович (1916-1985) - советский астроном, астрофизик, член-корреспондент АН СССР (1966), автор девяти книг и более трехсот научных публикаций, лауреат Ленинской премии (1960), основатель школы современной астрофизики - отдела радиоастрономии Государственного астрономического института им. П. К. Штернберга (ГАИШ) Московского университета, Астрокосмического центра ФИАН (тогда - отдела астрофизики Института космических исследований АН СССР). Известен также как автор работ по проблемам существования внеземных цивилизаций и научно-популярных статей.